(Самоопределение российской нации. К постановке проблемы)

 

Одним из наиболее актуальных политических проектов современной России является формирование гражданской нации в условиях многосоставного и полиэтничного общества.

В силу этого, предметом исследования выбрана проблема общественно-политического и социокультурного содержания категорий «россиянин» и «русский» в их взаимообусловленности и противопоставленности.

Речь, прежде всего, идет о сущностном анализе дискурса по наиболее острой на сегодняшний день проблеме гражданской идентификации россиян как политической нации, а также этнокультурной и политической самоидентификации государствообразующей этнической группы – русских.

* * *

Сегодня как никогда в российском обществе высок градус дискуссий о так называемом «русском вопросе» с одной стороны и национальной (общегражданской) идее с другой. Фактически речь идет о проблеме формирования политической нации – россиян в условиях многосоставного общества с доминирующей этнической группой – русскими. Поэтому не только лидеры общественного мнения и СМИ приватизировали это проблемное поле, но и многие политические и околополитические силы.

Пример первый – партийно-идеологический. 3 февраля 2007 года в Центре Социально-консервативной политики прошел круглый стол на тему «Формирование российской нации». Депутаты Государственной Думы, известные журналисты, эксперты по этнонациональным проблемам, ученые-культурологи и представители общественности обсуждали тему, которая сегодня все более становится в центр общественной дискуссии¹.

Что такое «русскость» сегодня, как она соотносится с российской государственностью, как развивается пространство русского языка и культуры, как обеспечить их развитие в глобальном масштабе, соотношение «русскости» и православия – те темы, которые, по мнению участников дискуссии, часто становились «коньками» различных околополитических неконструктивных сил, которые часто пытаются получить популярность на назревших вопросах русского национального (в смысле этнокультурного) бытия.

«Сегодня, все более актуальным становится проектное мышление», ‑ сказал один из инициаторов проекта Иван Демидов, советник Политического Департамента ЦИК ВПП «Единая Россия» ‑ «и сегодня мы начинаем «битву за слово», то есть за честное и откровенное обсуждение русской проблематики». Он сформулировал в предварительном виде «10 русских вопросов», среди которых: «Россия для русских?», «Что такое русская нация?», «Русский мир. Территория и границы», «Сохранение национальной идентичности в условиях глобализации», «Русские и православие», «Сосуществование религий в России ‑ перспективы», «Русский мир и постсоветское пространство».

Отметив, что первый вопрос, по сути – главный, Иван Демидов озвучил данные опроса ВЦИОМ, согласно которым большинство граждан «готовы поддержать эту идею при условии, что под русскими подразумеваются все граждане России». «Это – стабильный ответ, то есть все здравые люди никогда не вносят в это понятие ничего ни этнического, ни расового, ни националистического».

Пример второй – церковно-мировоззренческий. 6 марта 2007 года в рамках ХI Всемирного Русского Народного Собора, посвященного теме «Богатство и бедность: исторические вызовы России» прошло открытое заседание секции «Православие – стержень совместного бытия народов России и восточных славян. Взаимодействие религий и этносов – условие существования и процветания русской цивилизации»².

Во вступительном слове протоиерей Всеволод Чаплин отметил, что заявленная проблематика включает в себя сразу несколько блоков вопросов. Среди них – отношения православных христиан с нехристианскими религиями и неславянскими этносами в созидании жизни русской цивилизации, включая темы религиозных меньшинств, миграции, межрелигиозной полемики, которую нельзя исключать из общественного пространства.

Профессор А. Ципко особо обратил внимание на социально-политический аспект единства православного мира. «Если не будет существовать национального самосознания, чувства принадлежности к русской православной цивилизации, наша страна распадется», – заявил он.

Руководитель отдела науки и связей с правительственными организациями Духовного управления мусульман европейской России Ф.А. Асадуллин, говоря об особенностях российского общества, процитировал слова русского философа И.А. Ильина: «Сколько народов Россия приняла, столько и сохранила». «Из более чем двухсот народов на территории Российской Федерации около тридцати ассоциируют себя с исламом и, сохраняя древние духовные связи с арабским миром, они в то же время остаются неотъемлемой частью общероссийского культурного и исторического наследия», – отметил докладчик.

Пример третий – национал-шовинистический. 4 ноября 2006 года состоялся второй в постсоветской истории Русский марш. В заявлении Интернет-ресурса «Русский марш» значилось, что «все русские граждане, которые понимают, что в их жилах течёт кровь предков, а не просто жидкость, несущая кислород, кто осознают свою ответственность перед будущими поколениями, собрались в полдень на Девичьем Поле в Москве»³.

«Россия для русских!», «Москва для москвичей!» ‑ выкрикивая эти лозунги, активисты прошли по улицам Москвы⁴.

Несколькими годами ранее А. Севастьянов, депутат Государственной Думы (фракция «Родина») в полемике с Б. Мироновым, сопредседателем Национал-державной партии России (НДПР), бывшим председателем Госкомитета России по делам печати, писал: «Мне Ваши проблемы насчет малых сибирских и тому подобных племен и народов – до лампочки… Мы не вытоптали, не вырезали их всех под корень, как евреи семь народов Земли обетованной, как англичане индейцев, как немцы пруссов (и т.д.), ‑ пусть скажут спасибо. Какое нам, действительно, дело до этих темных народов… Да хоть бы и вовсе перебили друг друга» и приводил свою «арифметику национализма», согласно которой он предлагал малые коренные этносы России (0,31% от всего населения страны) не считать даже статистической величиной: «Забудьте про этот мелкий песочек человеческий – и никогда больше не вспоминайте о нем в разговоре с серьезными людьми»⁵.

Эти примеры, на наш взгляд, конечно, не определяют весь спектр общественно-политического дискурса относительно проблематики «русский – россиянин» в концептуальном и контекстном содержании. Однако эти примеры показывают высокую степень как сущностных, так и содержательных оснований обозначенной проблемы-аберрации⁶. И все это происходит на фоне системного непонимания некоторыми участниками дискурса необходимости четкой демаркации категорий «русский» и «россиянин», как категорий анализа и как категорий практики. То есть многие в пылу высокого эмоционального накала дискуссий относительно острейшей проблемы этнической и гражданской идентификации и солидаризации в современном российском обществе попросту путают в силу разных причин сознательно или бессознательно сферы аналитического и обыденного.

* * *

Итак, социально-политическая практика современной России изобилует аберрациями по линии «русский – россиянин», как категорий этнического и гражданского содержания. Однако внимательное рассмотрение проблемы в исторической ретроспективе позволяет говорить не только о синонимичности этих понятий, но и даже их однозначности.

Вообще в современной истории России достаточно много примеров бинарного противопоставления без учета нашей исторической и социокультурной специфики. К числу таких наиболее актуальных на сегодняшний день противопоставлений мы можем отнести такие, как демократия и авторитаризм, гражданское и корпоративное общество, федерализм и унитаризм.

Вместе с тем, очевидно, что сегодня выбор подходов к самоопределению России, исходя из специфики ее истории, культуры и ментальности достаточно ограничен. При этом ограничения носят не только цивилизационно-исторический, но и нормативно-институциональный характер. Сегодня можно с уверенностью говорить, что государство как политический институт становится в России глобальным – мы наблюдаем возврат Левиафана – происходит сужение политического за счет административного.

Однако проблема самоопределения России в значительной степени является проблемой самоопределения самих россиян и ее народов⁷. Поэтому очень важно не только не ошибиться в содержании, но и в форме.

И здесь мы возвращаемся к ключевой для нашего анализа проблеме ‑ «Россия для русских!» Казалось бы, совершенно националистический и шовинистический лозунг, идеологическое и мировоззренческое основание которого лежит в границах так называемого «русского вопроса».

Или все же «Россия для россиян!». Однако мы задаемся вопросом: «Что понимают представители партийно-идеологической, церковно-мировоззренческой и национал-шовинистической позиций, да и иных тоже, когда говорят о России для русских?»

В первом случае, казалось бы, речь идет о русских как россиянах, то есть в гражданском понимании. Здесь русские определяются и конструируются как нациоцентричная (гражданскоцентричная) общность. Однако в этой системе координат русский еще не значит россиянин.

Во втором случае акцентируется внимание на особой русскости как цивилизационной ценности и русских духовно единых собратьях. Здесь русские определяются и конструируются как цивилизационноцентричная, надэтническая общность. Здесь русский – это православный.

В третьем случае русские это культурно отличительный державный суперэтнос. Здесь русские определяются и конструируются как этноцентричная общность. Здесь нет места россиянину.

В авторитетной энциклопедии «Народы и религии мира» русские (как самоназвание) определяются как крупнейший по численности народ в Российской Федерации, расселенный по всей ее территории. Указывается, что «истоки истории русского народа уходят в эпоху Древнерусского государства, возникшего в IX веке в результате объединения восточнославянских племён»⁸. И здесь мы обнаруживаем первую «случайную» ошибку – понятие «русские» не может быть историческим самоназванием данной этнической группы – этноса ‑ народа.

Как это ни странно, но этническое содержание понятия «русский» приобрело достаточно недавно, всего лишь в 30-40 годы прошлого века усилиями советского государства. Это был результат ленинской, а затем сталинской национальной политики, направленной на институционализацию этнического через этнонациональную федерацию, переписи населения с жестким указанием этнической принадлежности, национальность в паспорте и т.д.

До этого периода, тем более в Российской империи, «русский» всегда означал российский. На это прямо указывает директор Института этнологии и антропологии РАН В.А. Тишков в своей работе «Самоопределение российской нации» ‑ «до советского времени словосочетания «российский народ» и «русский народ» в значительной мере были тождественными: русскими считались не только великороссы, малороссы и белорусы, но все, кто принял православие или, по словам П. Струве, «участвовал в культуре» … Категория «русские» приобрела узкоэтнический смысл в период строительства «социалистических наций», когда, начиная с переписи 1926 года, «русскими» стали обозначать только великороссов»⁹.

Отметим, что после введения внутренних паспортов в 1932 году многие указывали свою этничность (национальность) как великоросс. Тогда же и появились украинцы как этнос. Строго говоря, в императорской России внеэтническое «русский» было собирательным определением великороссов, малороссов и белорусов. Однако в социальной практике «русский» понималось еще более широко как «россиянин». Именно поэтому А.С. Пушкин ‑ великий русский поэт, именно поэтому Н.В. Гоголь – великий русский писатель, а П. Струве – русский философ. И именно поэтому мы говорим о русских евреях, русских армянах и т.д.

В силу этого, становится совершенно очевидной политическая интрументальность этнонационалистических воззрений от умеренного А. Ципко до крайнего А. Севастьянова¹⁰. Они используют советскую формулу русской этничности для решения конкретных политических и иных целей.

И в этом ряду знаковой, на наш взгляд, является известная в националистических кругах работа К. Крылова «Россияне и русские. К постановке проблемы», опубликованная еще в 1993 году. Согласно К. Крылову, русские и россияне это две разные этнические группы – «два разных народа», «ошибочно принимаемые за одну» и сильно различающиеся по моделям поведения, этическим системам, отношению к другим народам и даже (в последнее время) по самоназванию. В основе такого разделения «русские – это патриоты», а «россияне – это демократы» лежит, по мнению К. Крылова, идеологический принцип, что само по себе является «революционным» открытием в этнологии. Еще никто из социальных антропологов не определял этнические группы, да и нации по идеологическому содержанию.

При этом этнические русские понимаются как аборигенные и истинные, а этнические россияне (те же русские, но демократы) как пришлые и ложные. Еще более опасной в работе К. Крылова является идея о том, что так называемый «межэтнический конфликт» между русскими и россиянами приведет к «изматывающей борьбе двух народов за контроль над территорией и ресурсами России», «спорной территорией в данном случае является все пространство бывшего Союза ССР, и, может быть, некоторые области за его пределами». Автор также опасается, что этот конфликт только на руку «третьей стороне», в основном Западу, и «третьим нациям», в основном евреям.

Представляется, что разделение по линии «россиянин – русский» как «свои – чужие» такое же политически опасное явление, нежели разделение по линии «русский – нерусский».

Итак, мы вновь возвращаемся к вопросу о содержании понятий «русский» и «россиянин». Очевидно, что наполнение этих понятий выходит далеко за рамки рационального и научного представления. В них есть нечто такое, что будит не только сознание, но и эмоции самых широких масс.

В современной российской практике россияне это в большей степени собирательное название жителей России (Российской Федерации) вне зависимости от их этнической принадлежности, не переводимое на большинство иностранных языков отличительно от перевода слова «русские»¹¹. Это слово использовалось еще в XVIII веке в торжественно-высоком стиле, к примеру, Феофаном Прокоповичем и Михаилом Ломоносовым, и обычно в авторских текстах. В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина оно не противопоставляется понятию «русские (люди)».

В конце ХХ века слово вновь вошло в обиход уже как термин, более широкий, чем «русские», во время избирательной кампании блока «Демократическая Россия», выступавшего с лозунгами суверенитета России (РСФСР), но против русского национализма (1990 год).

В 90-е годы XX века термин регулярно использовал президент Б.Н. Ельцин в телевизионных обращениях к народу («Дорогие россияне!..»). Однако В.В. Путин предпочитает использовать обращение «Дорогие соотечественники!..».

Вместе с тем, в президентском послании Федеральному Собранию РФ 2005 года В.В. Путин широко использовал термин «российский народ», сделав, таким образом, важный шаг в сторону утверждения в политическом лексиконе и в общественном сознании этого ключевого понятия. Термин использован в тексте несколько раз, в том числе как историческая категория («российский народ веками безмолвствовал»), как некий аналог советского народа («распад Советского Союза для российского народа стал настоящей драмой») и как современный «народ России».

До этого одним из наиболее определенных было высказывание президента на празднике, посвященном Дню России 12 июня 2003 года: «Где бы мы ни родились, где бы ни выросли – это все наше Отечество. А вместе мы – один, единый, могучий российский народ».

* * *

Подводя итоги, необходимо признать, что проблема самоидентификации российской нации, впрочем, как и русского, народа остается актуальной и острой. И она имеет не только политические, но и исторические, а также социально-психологические и иные ментальные основания.

При этом наиболее сложным является вопрос о формировании (конструировании/реконструировании/деконструировании) российской гражданской нации – россиян. И этот политический проект должен быть органически включен в более широкие социальные проекты ‑ формирование гражданского общества и национальной идеи, на основе которых необходимо создавать новую национальную идентичность.

Итак, проблема содержания понятий «россиянин» и «русский» является производной из более фундаментальной проблемы самоидентификации россиян как гражданской нации и так называемого «русского вопроса» в самом широком смысле. Решение проблемы видится в усилении роли государства и институтов гражданского общества – политических партий, общественных организаций, церквей, СМИ и т.д. – в формировании общегражданской политической идентичности и проведении сбалансированной этнополитики относительно как доминирующей этнической группы – русских, так и миноритарных народов России.

 

1 «Единая Россия» открывает «русский проект» // http://www.edinros.ru/news.html?id=118052.

2 В Паломническом центре Московского Патриархата прошло заседание секции XI ВРНС «Православие – стержень совместного бытия народов России и восточных славян. Взаимодействие религий и этносов – условие существования и процветания русской цивилизации» // http://www.mospat.ru/index.php?page=35345.

3 Итоги Русского марша // http://www.rusmarsh.org/svidetelstva2006.html.

4 В российской столице сегодня прошли массовые акции, приуроченные ко Дню народного единства // http://echo.msk.ru/news/342192.html.

5 Севастьянов, А. Азбучные истины национализма // Независимая газета. 2002. №1-В. С. 9.

6 Словарь Д.Н. Ушакова дает одно из определений аберрации как «ошибки в ходе мысли, случайного заблуждения». См.: Большой толковый словарь русского языка: ок. 60000 сл. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М.: АСТ, 2004. С. 31.

7 Согласно словарю Даля, народ это «люд, народившийся на известном пространстве». См.: Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка

8 Русские // Народы и религии мира. Энциклопедия.

9 Тишков, В.А. Самоопределение российской нации // Международные процессы. 2005. Т.5. №2 (8). С.24.

10 См.: Ципко, А. Россию пора доверить русским. Критика национального нигилизма российских либералов. М., 2003; Севастьянов, А. Время быть русским! Третья сила. Русский национализм на авансцене истории. М., 2004.

11 Сравнить, однако, нем. russländisch, образованное от названия России ‑ Russland, в то время как «русский» ‑ russisch.