Е.С. Хило

Публикации переводов поэзии С.А. Есенина в немецких литературных журналах 1940–1970-х годов

 

Ключевые слова: С.А. Есенин, литературная периодика, Германия, рецепция

 

Эдиционная история наследия того или иного автора отражает важные тенденции в восприятии и интерпретации его творчества. Культурно-исторический аспект разделения Германии, создавший границы внутри одной страны, оказал влияние на особенности публикаций переводов поэзии Есенина. Русский автор появился в литературных журналах ФРГ в конце 1940-х гг. и лишь спустя почти 15 лет — в журналах ГДР.

Наиболее репрезентативными периодическими изданиями являются «Новое обозрение» («Die Neue Rundschau»), «Меркурий» («Merkur»), «Акценты» («Akzente»), издаваемые в ФРГ, и «Смысл и форма» («Sinn und Form»), «Становление» («Aufbau»), издаваемые в ГДР, а также журнал «Советская литература», занимающий в соответствующем роде особое место в списке восточногерманских СМИ в связи с тем, что издавался он в СССР на иностранных языках, в том числе и на немецком.

Массовое появление литературных журналов («Становление, «Новые немецкие тетради» («Neue deutsche Hefte»), «Меркурий») относится к первым послевоенным годам. Программы многих из них имели цель представить геополитическую обстановку в мире, поднять патриотический дух.

Поэзия Есенина в немецких литературных журналах имела первостепенное значение, о чем свидетельствует связь «Акцентов» с «Меркурием». В первое послевоенное десятилетие главным направлением последнего стало знакомство с современной немецкоязычной лирикой, а также с сочинениями поэтов-модернистов разных стран. Уже во втором издании (1948 г.) немецкий читатель смог найти пять есенинских стихотворений в переводе Х. Штаммлера. То есть в «Меркурии» Есенин появился на 10 лет раньше, чем в «Акцентах». В 1959 г. была опубликована новая подборка переводов из Есенина, на этот раз семь стихотворений в передаче Целана. Издатель «Меркурия» А. Клессингер одну из причин высокого интереса к поэзии русского автора в литературных журналах Германии видел в природной образности лирики как таковой, что было связано с необходимостью избегать каких-либо политически и идеологически окрашенных выступлений в послевоенное время. Есенин для этой роли подходил лучшим образом. 

Журнал «Новое обозрение», издаваемый в Германии с 1890 г. и относимый к числу наиболее авторитетных СМИ этой страны, в 1958 г. представил стихотворения Есенина и Мандельштама в переводе Целана, позже с 1983 по 1991 гг. эти авторы еще несколько раз публиковались, при этом Есенин — в переводе Кирша. Названные авторы стали единственными русскими поэтами, которых можно было встретить на страницах «Нового обозрения».

Задачей журнала «Советская литература», выходившего в Москве с 1946 г. на английском, испанском, немецком, польском и французском языках, являлось знакомить зарубежных читателей с новинками многонациональной советской литературы, с культурной жизнью СССР. Публикации 1946–1990 гг. оказали последовательное влияние на немецкую рецепцию русской лирики. Есенин в «Советской литературе» впервые был опубликован в 1967 г. в переводе Э.Й. Баха. Всего же на страницах этого журнала в свет вышло двадцать два его стихотворения.

Таким образом, для немецких литературных журналов поэзия Есенина стала воплощением образца русской лирики, что отражено в первоочередности ее публикации. Небольшое временное отставание СМИ ГДР от ФРГ в этом вопросе во многом объясняется политической обстановкой в Восточной Германии, однако явная перекличка журналов «Смысл и форма», «Меркурий» и «Акценты», тенденция к избеганию дублирующих переводов отражает тесную связь редакций обеих стран и стремление к исключительности представляемого материала.

Екатерина Сергеевна Хило — кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры общего литературоведения, издательского дела и редактирования, Национальный исследовательский Томский государственный университет.

 

Ш. Липке

Творческое взаимодействие между Л.З. Копелевым, Г. Бёллем и А.И. Солженицыным: к изучению истории литературных связей между Рейном и Москвой

 

Ключевые слова: литературные связи, Г. Бёлль, Л.З. Копелев, А.И. Солженицын

 

В докладе показаны связи между Г. Бёллем, А.И. Солженицыным, которого немецкий писатель принял в ФРГ после высылки из СССР (1974), и германистом-литературоведом Л.З. Копелевым, принятым Г. Бёллем после лишения гражданства Советского Союза (1980). Г. Бёлля и Л.З. Копелева связывала принципиальная симпатия к прогрессивным, нонконформистским взглядам. В то же время, оба никогда не боялись выступать против любого вида произвола, даже если он совершался во имя «левых», коммунистических убеждений.

Они опубликовали совместные беседы о Второй мировой войне, а также о реакционном, по их мнению, настроении властей как на Западе, так и на Востоке. Л.З. Копелев обращается к тематике региона на Рейне, своего места жительства после 1980 г., в том числе в своей книге о Г. Гейне «Ein Dichter kam vom Rhein». Помимо этого, он пишет свой труд «Святой доктор Федор Петрович», житие Ф.И. Гааза (1780–1853), который переехал из Западной Германии (именно из того региона, где жил Г. Бёлль) в Москву и там стал почитаться святым за свою заботу о заключённых. Таким образом, связи между предыдущим местом жительства, Москвой, и нынешним, Рейнландом, являются для Л.З. Копелева немаловажной темой. При этом с Г. Гейне его связывает судьба человека, изгнанного с родины за политическое диссидентство, а с Ф.И. Гаазом — тематика тюрьмы.

Но особо значим Л.З. Копелев для истории литературных связей между Россией и западной Германией тем, что в 1962 г. познакомил Г. Бёлля с творчеством А.И. Солженицына. Немецкий писатель высоко оценил произведения русского коллеги, и в 1968 г. роман «Раковый корпус» был опубликован в немецком переводе с предисловием Г. Бёлля. Первоначально именно его поддержка привела к активному приятию произведений А.И. Солженицына в ФРГ, и, в частности, в «прогрессивных» кругах. Особая роль А.И. Солженицына, по мнению Г. Бёлля, заключается в том, что он вновь связывает соцреализм с мировой литературой, преодолевая его наивно-созидательный оптимизм.

Таким образом, связь между Л.З. Копелевым и Г. Бёллем, обусловленная их дружбой, а также схожими политическими взглядами, способствовала познанию не просто немецкой, но именно рейнской культуры и литературы XIX в. русским критиком, а также пониманию советского литературного процесса немецким писателем. Особым же образом она привела к открытию Г. Бёллем творчества А.И. Солженицына и, тем самым, к его признанию в «прогрессивных» слоях литературного и культурного общества ФРГ.

Штефан Липке — кандидат филологических наук, директор Института Святого Фомы, г. Москва

 

Н.А. Бакши

Русско-немецкий культурный трансфер на примере издательства «Зуркамп»

 

Ключевые слова: издательство «Зуркамп», культурный посредник, русская литература, Гизела Дрола, Вольфганг Казак

 

На примере известного немецкого издательства «Зуркамп» будет показано отношение к русской литературе в Германии послевоенного периода. Распространение русской литературы в «Зуркамп» стало возможно только благодаря переводчикам и культурным посредникам, таким как Гизела Дрола, Хуго Хупперт, Вольфганг Казак, Ильма Ракуза. Сложные взаимоотношения между ними и редакторами издательства во многом повлияли на выбор русских книг и авторов для переводов и на издательскую стратегию по отношению к русской литературе в целом.

Систематический интерес к русской литературе начинается в издательской группе «Зуркамп/Инзель» с 1959 г. с появлением Гизелы Дролы. Ее появление приносит издательству абсолютный бестселлер «Джамилю» Чингиза Айтматова. Кроме того, именно Дрола начинает переводить писателей Серебряного века: Белого, «Серапионовых братьев», Олешу. Ее главный приоритет — эстетическая значимость текста.

В отличие от нее Хуго Хупперт, коммунист австрийского происхождения, переводчик Маяковского, привносит в издательство культурно-политические интересы, которые директор издательства Зигфрид Унзельд старался уравновесить с эстетическими.

Схожую пару представляли собой швейцарская писательница и переводчица Ильма Ракуза и профессор Кельнского университета Вольфганг Казак в 1970–1980-х гг. В результате взаимодействия с культурным политиком Казаком и эстетически и научно ориентированной Ракузой Унзельд приходит к необходимости штатного лектора-слависта в издательстве, который будет исходить не из своих научных или политических интересов, а из логики самого издательства.

В целом можно констатировать, что издательство «Зуркамп» на протяжении второй половины 20-го века являлось одним из крупнейших распространителей русской литературы в Германии во всей ее полноте: от русских и советских классиков в лице Толстого, Тургенева и Горького, русского «серебряного века» в лице Блока, Мандельштама, Цветаевой, Ахматовой, Брюсова, Пастернака, Платонова, Белого, до важных советских авторов Каверина, Тендрякова и диссидентов в лице Солженицына, Вознесенского.

Наталия Александровна Бакши — доктор филологических наук, лиценсиат теологии, доцент, заместитель заведующего кафедрой германской филологии Института филологии и истории Российского государственного гуманитарного университета, директор Российско-Швейцарского учебно-научного центра, член президиума Российского союза германистов.

 

Т.В. Кудрявцева

Особенности русско-немецких литературных связей после 1945 года

 

Ключевые слова: Германия, ГДР, СССР, Россия, межкультурная коммуникация, идеология, переводы.

 

1.Немецко-русские литературные взаимосвязи послевоенного периода «холодной войны» являют собой пример их вовлеченности в сферу идеологизированной культурной политики обоих государств. Особенно это касается рецепции произведений, созданных в советский период. На протяжении всего времени существования «расколотого неба» над ФРГ и ГДР культурные контакты двух стран оставались объектом пристальной цензуры.

2.В создании имиджевой структуры советской литературы активную роль играли литературоведы-русисты, нередко они же — критики и переводчики. Благодаря их усилиям немецкоязычный читатель (с поправкой на идеологические пристрастия в Западной и Восточной Германии) узнал имена Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Мандельштама, Евтушенко, Шукшина, Окуджавы, Симонова и многих других.

3.Жесткий отбор произведений зарубежных писателей государственными структурами СССР при всех недостатках имел одно положительное свойство: переводы выполнялись мастерами высочайшего класса, унаследовавшими лучшие традиции отечественной школы художественного перевода. Благодаря им советский читатель познакомился с немецкими классиками ХХ в.: Т. и Г. Маннами, Б. Брехтом, Г. Бёллем, А. Зегерс, Й.Р. Бехером, Э.-М. Ремарком, Э. Штриттматтером, Х.-Х. Янном, а также современными писателями и поэтами (Г. Грасс, Ф.  Браун, Х.М. Энценсбергер, П. Хакс, С. Хермлин) и др.

4.Постсоветская литература России воспринимается немцами как часть западной культуры.

Изменился и подход литературоведов-славистов и литературных критиков к рецепции русской словесности. Резко снизилась зависимость восприятия современной русской литературы от политической конъюнктуры, рецензии приобрели четко выраженный литературно-критический характер и обращены к самому произведению, к оценке его эстетических критериев. Образ русской литературы, в котором все меньше внимания уделяется ее национальной специфике, подгоняется под западное клише.

Тамара Викторовна Кудрявцева — доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН (Москва).

 

Г.Н. Воронцова

К истории визита М.А. Шолохова в Германскую Демократическую Республику в 1964 году

 

Ключевые слова: М.А. Шолохов, Германская Демократическая Республика, культурные связи, зарубежные поездки советских писателей.

 

Одной из распространенных форм культурных связей Советского Союза с другими государствами были зарубежные поездки советских писателей. К их числу относится визит Михаила Александровича Шолохова в конце мая — начале июня 1964 г., примерно за год до присуждения писателю Нобелевской премии, в Германскую Демократическую Республику.

Первый раз Шолохов приехал в Германию в 1930 г. и около трех недель прожил в Берлине. Однако его пребывание там было вынужденным. Писатель ждал получения визы, для того чтобы отправиться в Италию к Алексею Максимовичу Горькому. Не получив визы, Шолохов вернулся домой. Германия же стала первой из западноевропейских стран, где он побывал.

Спустя 34 года, в 1964 г., Шолохов по приглашению Первого секретаря ЦК СЕПГ Вальтера Ульбрихта и Союза немецких писателей посетил Германскую Демократическую Республику уже будучи всемирно известным писателем. Визит проходил на высоком уровне и широко освещался как в прессе ГДР, так и СССР. В один из его первых дней, 26 мая 1964 г., в Правлении Союза немецких писателей автор «Тихого Дона» был награжден орденом «Большая золотая звезда дружбы народов».

В ходе визита Шолохов дал пресс-конференцию в Совете Национального фронта Демократической Германии, побывал на приеме, устроенном в его честь в ЦК СЕПГ, рассказал корреспонденту газеты «Neues Deutschland» о работе над главами романа «Они сражались за родину», встретился с руководством созданного в 1947 году издательства «Volk und Welt», которое на протяжении 17 лет выпустило книги писателя тиражом 1 175 000 экземпляров и запланировало выход восьмитомного собрания его сочинений.

Шолохов совершил поездки в Веймар, где посетил Дома-музеи Иоганна Вольфганга Гёте и Фридриха Шиллера, а также в Росток, Потсдам, Дрезден и другие города Германской Демократической Республики, где прошли его встречи с немецкими писателями и читателями.

При оценке визита Шолохова в ГДР в 1964 г. обращает на себя внимание прежде всего то, что он находится в ряду многочисленных зарубежных поездок писателя конца 1950-х – первой половины 1960-х гг. Все они были совершены после выдвижения его кандидатом на Нобелевскую премию по литературе в 1956 г. и, видимо, имели цель привлечения дополнительного внимания к личности и творчеству Шолохова.

В то же время, посещение писателем Восточной Германии в 1964 г. сообщило мощный импульс развитию немецкого шолоховедения. Так, на протяжении следующих десяти лет в Лейпцигском университете им. К. Маркса состоялось два Международных научных симпозиума, посвященных творчеству Шолохова: «Шолохов и мы» (18−19 марта 1965 г.) и «Шолохов и мировая литература» (10−13 декабря 1975 г.), − в которых приняли участие исследователи из Болгарии, ГДР, Польши, Румынии, Советского Союза, Чехословакии, Югославии, Венгрии.

Воронцова Галина Николаевна — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.

 

С.М. Демкина

Пьесы Горького и немецкий театр после 1945 года. По материалам фондов Музея А.М. Горького ИМЛИ РАН

 

Ключевые слова: драматургия, театр, режиссер, труппа, искусство, фотография, афиша, зритель.

 

Доклад посвящен истории постановок пьес А.М. Горького на немецкой сцене после 1945 г. Автор рассматривает причины возврата интереса к личности Горького и его драматургии во второй половине ХХ в. О режиссерских находках, новом взгляде на пьесы русского драматурга рассказывается на материале фондовых документов Музея А.М. Горького ИМЛИ РАН: фотографий, афиш, газет и др.

Обращаясь к музейным документам, автор представляет ретроспективу основных пьес драматурга, интерпретированных немецкими режиссерами. Это «Мещане», поставленные Городским театром (Зенфтенберг, 1954, режиссер Хорст Шенеманн); Немецким театром (Берлин, 1957, режиссеры Вольфганг Гайнц и Карл Парула); Театром М. Горького (Магдебург, 1967); Гессенским театром (Висбаден, 1971–1972); Городским театром Дюссельдорфа, 1974–1975; Городским театром (Kaссeль, 1974-1975); Theaterspiegel (Любек, 1975–1976); Городским театром (Мюнхен, 1980); Городским театром Швейнфурта, 1980; Театром М. Горького (Берлин, 1982).

Самая известная пьеса Горького «На дне» («Ночлежка») с успехом шла на сценах Театра М. Горького (Берлин, 1960 (режиссер М. Валлентин) и 1977 гг.); Friedrich-Wolf- Theater Neustrelitz (1956 /57); Городского театра (Карл-Маркс-Штадт,1958/59); Драматического театра (Хильдейсгейм, 1979); Городского театра (Эрфурт, 1973). Драму «Последние» увидели зрители Театра Максима Горького (Берлин, 1975, режиссер Вольфганг Хейнц); Ханс Отто театр (Потсдам, 1965); Шлосспарктеатр (Зап. Берлин, 1973, режиссер Эрнест Шредер); «Врагов» — «Kreistheater» (1953); Театра Шиффбауердамм (1951/52); Mecklenburgisches Staatstheater (1953-54); Stȁdtishe Bühnen Erfurt (1953); Театра Максима Горького (1959) и др.

В конце 1960-х, в связи со столетием Горького (1968), волна постановок его пьес наблюдалась не только в Советском Союзе и социалистических «братских» странах, но и по всему миру. А в 1970-х многие отмечали своеобразный ренессанс Горького-драматурга. Горького ставили в Европе, США, Англии. Критики объясняли это не только актуальностью пьес в период всеобщей депрессии, но и универсальностью его драм в сочетании с глубинно русским духом, что обеспечивало им прочное место в международном классическом репертуаре. И режиссерами, и критиками творчество Горького воспринималось в контексте произведений его современников — Шоу, Ибсена, Гауптмана, Толстого, Чехова. Для многих после чеховских пьес горьковская драматургия давала сформулированные ответы на сущностные вопросы сегодняшнего времени. Среди театральных материалов конца 1960-х – начала 1980-х.: «Егор Булычов» «Берлинер ансамбль» (ГДР, 1979); «Мещане» (1982), «На дне» (1977) и «Васса Железнова» (1970) в Театре М. Горького (Берлин); «Мещане» (Магдебург), Театр М. Горького (1967); «Дети» в Театре М. Горького, (Магдебург, 1980); «Последние» в Ханс Отто театре, (Потсдам, 1965); в Театре М. Горького (Берлин, 1975); в Шлосспарктеатре (Зап. Берлин, 1973).

Светлана Михайловна Демкина — Заведующий Музеем А.М. Горького ИМЛИ РАН

 

Т.А. Баскакова

Павел Зальцман и Ханс Волльшлегер: два ответа на катастрофу Второй мировой

 

Ключевые слова: П.Я. Зальцман, Х. Волльшлегер, Германия, Россия, модернизм, роман

 

Речь пойдет о писателях, которые друг друга не знали, и, тем не менее, в их судьбах, отношении к творчеству и литературных стратегиях было много общего. Зальцман (1912–1985), художник и художник кино, пережил с семьей в Ленинграде первый год блокады, с этого времени и до конца жизни оставался в Алма-Ате. В жизни Волльшлегера (1935–2007), хотя он пережил войну ребенком, она тоже всегда оставалась неисцеленной травмой. Они оба не были удовлетворены результатами победы союзников. Их взгляды не вписывались в рамки принятого. Зальцман писал без надежды на публикацию, первый его роман, «Щенки», был опубликован в 2012 г. Я буду рассказывать о втором и последнем его романе, «Средняя Азия в Средние века», который еще не опубликован, но я его готовила к публикации. Почти та же ситуация сложилась с единственным романом Волльшлегера «Отростки сердца, или Синдром падшего Адама» («Herzgewächse oder Der Fall Adams»). Волльшлегер был известен как эссеист, литературовед, позже — как выдающийся переводчик «Улисса» Джойса. Только эта переводческая слава позволила ему наконец, в 1982 г., найти издателя для своего трудного романа, писавшегося и переписывавшегося с конца 50-х гг. В поле зрения исследователей (за исключением Андреаса Вайгеля) этот роман не попадал.

Действие «Средней Азии» происходит в условное время, упоминаемые там три хана — это собирательные образы, впитавшие в себя исторический опыт огромного временного промежутка, от VII до XVIII в. В них угадывается схема многократно повторяющегося в истории трехчастного цикла: жестокие завоеватели — не менее жестокие создатели (имперской) государственной структуры — их более человечные, но и менее приспособленные к жизненной борьбе, обреченные на поражение потомки, обеспечивающие (кратковременный) культурный расцвет.

В центре романа — попытка совершить мелкое, почти бытовое насилие, набег с целью грабежа, которая заканчивается гибелью инициатора набега и страшной катастрофой: уничтожением этой цивилизации кочевниками. События излагаются попеременно пятью разными персонажами. Читая многие места «Средней Азии», вообще невозможно однозначно ответить, с чьим сознанием в данный момент мы имеем дело. Автор как бы поочередно «влезает в шкуру» каждого из главных персонажей и начинает видеть мир его глазами, говорить «от его лица», его языком. А поскольку почти все эти персонажи суть разные ипостаси наделенной богатой фантазией творческой личности, получается, что автор в себе самом выявляет разные варианты возможного развития. То, что происходит в романе, происходит, видимо, непосредственно в настоящем — в пространстве, скажем так, сна. В конце романа в крепости Сарвадан собирается сколько-то персонажей, которые все так или иначе связаны с творческой фантазией или творящим словом; они уже умерли, но являются (причем не изначально, а в результате выпавших на их долю испытаний и бедствий) «странниками на пути любви», помощниками живых. То есть предполагается сосуществование двух реальностей — обычной реальности и реальности воображения (запечатленной в традиции), и вторая, иллюзорная, реальность тоже принимает участие в продолжающейся и сейчас борьбе против варварства.

Роман Волльшлегера внешне выглядит реалистичным. Это как бы разрозненные дневниковые записи еврейского писателя, который в 1950 году возвращается из Англии, из эмиграции, в родной Бамберг и хочет осмыслить свою прошлую жизнь, написать книгу «Прощание с гуманизмом», но сходит с ума, воображая, будто его, как некогда Фауста, преследует Мефистофель. Роман очень сложен для восприятия, ибо состоит из обрывающихся на полуслове фрагментов, к тому же набранных шрифтами четырех размеров, и реплики разных действующих лиц, как правило, не разграничены. На самом деле этот роман тоже описывает воображаемую реальность — правда, насыщенную отголосками прошлых и самых последних политических событий (повествование обрывается в день начала войны между Северной и Южной Кореей). Персонажи представляют собой разные инстанции психической жизни (как их понимал Фрейд: Я, Оно, Сверх-Я), и подлинный сюжет — попытка Адамса вспомнить вытесненную травму: то, что он сам участвовал в разрушении культурных ценностей, сидя, как британский репортер, в самолете, бомбившем Дрезден. То, что поначалу можно принять за обрывки его воспоминаний, — скорее сны с характерными для них шарадами и вкраплениями традиционных литературно-мифологических мотивов. Суть заключительной «стретты» Волльшлегера, как и романа Зальцмана, — размышления о «слове», которое не должно быть выражением человеческого эгоизма и воли к власти. И характерно, что Адамс, как это происходит и у Зальцмана, способен видеть умерших, видеть родной Бамберг так, как если бы все слои его истории, все давно разрушенные здания еще продолжали существовать в каком-то ином пространстве.

Татьяна Александровна Баскакова — кандидат исторических наук, переводчик, Москва.

 

Л.А. Мельникова

Генрих Бёлль и Россия

 

Ключевые слова: Генрих Бёлль, русская литература, рецепция, перевод, репрезентация, Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстой, Л. Копелев.

 

Творчество западногерманского писателя Генриха Бёлля пользовалось большой популярностью у советских читателей. Начиная с середины 1950-х гг. его произведения активно переводились и публиковались в Советском Союзе. Россия и русская литература занимали особое место в его судьбе и творчестве, были предметом пристального интереса. Друг писателя Лев Копелев по этому поводу заметил: «Если о Тургеневе говорили, что он самый немецкий из русских писателей, то о Бёлле можно было бы сказать, что он самый русский из немецких писателей, хотя он очень «немецкий» писатель».

Г. Бёлль несколько раз посещал СССР в период с 1962 по 1979 гг. Во время войны, будучи солдатом гитлеровской армии, писатель воевал в том числе и на территории нашей страны, был в Киеве, Одессе. Он признавался, что осознавал свою ответственность за совершенные нацистами преступления и отражал это в своих произведениях. Получила она выражение и в книге «Почему мы стреляли друг в друга?», написанной в 1982 г. совместно с Львом Копелевым, исследователем точек пересечения России и Германии от Средневековья до современности.

Отношения писателя с нашей страной были тесно связаны с политической ситуацией. Он навлек на себя недовольство властей своей критикой ввода советских войск в Чехословакию, высылки диссидентов, в том числе и А.И. Солженицына. Последнему Г. Бёлль, будучи президентом международного ПЕН-клуба, оказал непосредственную помощь и поддержку после его изгнания из СССР.

Г. Бёлль высоко ценил русскую литературу XIX в. Из русских классиков наиболее сильное влияние на него оказали Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой. Представляет интерес тот факт, что немецкий писатель предпринимает попытку профессиональной рецепции их художественного опыта не только в своих литературных произведениях, но также и в критических статьях, и телевизионных проектах. Подтверждением тому служат его эссе-послесловие «Попытка приближения» к роману Л.Н. Толстого «Война и мир», а также фильм «Писатель и его город. Достоевский и Петербург», премьера которого состоялась в 1969 г. В нем предпринята попытка выявить особенности репрезентации образа Петербурга в произведениях Достоевского, отношение героев и самого писателя к этому городу. В фильме своим мнением о писателе делятся как рядовые прохожие, так и Иосиф Бродский, а также внук классика А.Ф. Достоевский. Литературное влияние Ф.М. Достоевского проявилось в творчестве Г. Бёлля на разных уровнях (мотивном, образном, портретном, идейном, тематическом) его произведений, в том числе романов «Глазами клоуна», «Билльярд в половине десятого», «Групповой портрет с дамой», повести «Поезд приходит вовремя».

Поэтика некоторых его произведений отмечена оттенком причудливого сочетания литературы и политики. Пример тому роман «Групповой портрет с дамой», который впервые увидел свет в СССР в 1973 г. на страницах журнала «Новый мир». В тексте этого произведения в списке фиктивных рабочих-военнопленных, наделенных именами русских классиков и их героев, встречается фамилия Gorbatchov. В переводе Л. Черной (1973 г.) она была заменена на Манилова, в переводе Е. Михелевич (1988 г.) — на Гончарова.

Примечательно, что после выхода «Группового портрета с дамой» произведения Г. Бёлля перестали печатать в СССР. Запрет продлился вплоть до самой его смерти, был снят в 1985 году, во время правления именно М.С. Горбачева. Возможно, наличие этой фамилии объясняется банальной опечаткой, однако с учетом историко-политического контекста она получила характер пророческого предсказания, которое можно рассматривать как свидетельство глубокого понимания Г. Бёллем внутренней жизни нашей страны.

Любовь Александровна Мельникова — кандидат филологических наук, преподаватель кафедры русского языка и литературы Балашовского института (филиала) ФГБОУ ВО «Саратовский национальный исследовательский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского»