М.А. Ариас-Вихиль (ИМЛИ РАН)

Луи Арагон об итогах Конгресса

Доклад основан на анализе опубликованных (письмо И. Эренбурга Н. Бухарину, письмо А.С. Щербакова и М.Е. Кольцова Сталину) и неизвестных (письмо Л. Арагона А.С. Щербакову и М.Е. Кольцову) документов, посвященных итогам Международного конгресса в защиту культуры в Париже (1935).  В этом неопубликованном письме, посланном из Парижа в июле 1935 года, Арагон характеризует расстановку сил в среде французских левых писателей, принимавших активное участие в подготовке и проведении Конгресса (А. Мальро, А. Жида, Ж.-Р. Блока, П. Низана и др.), а также об участии И. Эренбурга в совещании французского секретариата по обсуждению издания протокола Конгресса во Франции. Письмо явилось важным свидетельством размежевания коммунистов и «попутчиков» после завершения Конгресса и было переслано Кольцовым М. Горькому, сохранившему его в своем личном архиве.

К.Р. Андрейчук (ИМЛИ РАН)

Скандинавская Итака Карин Михаэлис

Антифашистское движение во всех скандинавских странах было сильным и богатым на писательские таланты. Так, лауреат Нобелевской премии Эйвинд Юнсон в романе «Прибой и берега» представляет нейтральную Швецию своеобразной Итакой – до поры мирным обособленным королевством, отгороженным морем от воюющей Европы – во время ли Троянской войны или Третьего рейха. Настоящей Итакой, островом спасения стал для многих писателей-антифашистов датский остров Туро, в доме на котором Карин Михаэлис на многие годы приютила Бертольда Брехта, Вальтера Беньямина, Марию Лазар. Именно оттуда Карин Михаэлис и Бертольд Брехт с женой, актрисой Хеленой Вайгель, отправились на Международный конгресс писателей в защиту культуры в Париж в 1935 г., туда и вернулись. В 1940 г., после начала т. н. «мягкой оккупации» Михаэлис сама была вынуждена эмигрировать в Америку и больше не могла давать кров беженцам со всей Европы. Однако в 1930-е годы во многом благодаря сложившемуся вокруг нее кружку изгнанников и навещавших их друзей многие антифашисткие писатели и деятели культуры познакомились ближе: так, Брехт позднее будет переводить «флагмана» скандинавского социализма Мартина Андерсена-Нексё, посвятит ему стихи «Тех, кто писал, сидя на голой земле,//Тех, кого окружали униженные и борцы,//Восславят во весь голос”, Карин Михаэлис переведёт на датский роман Марии Лазар, большое влияние, по его собственному признанию, окажут на Вальтера Беньямина беседы с гостями Михаэлис, особенно с Бертольдом Брехтом.

Е.Д. Гальцова (ИМЛИ РАН, РГГУ, МГУ)

Международный конгресс в защиту культуры в восприятии французских авангардистов левого толка

В докладе рассматривались различные аспекты отношения к Международному конгрессу писателей в защиту культуры со стороны французских сюрреалистов и философских и художественных сообществ, объединявшихся вокруг Жоржа Батая. Андре Бретон и группа сюрреалистов были приглашены на Международный конгресс писателей в защиту культуры (1935). Необходимо учитывать, что увлеченный коммунистическими идеями Тристан Тцара, хотя и поддерживал сюрреалистов в тот момент, но выступал помимо группы. Луи Арагон поссорился с Бретоном и сюрреалистами еще в начале 1930-х годов и был одним из активнейших посредников между советской делегацией и французскими организаторами Конгресса. Участие сюрреалистов в подготовке Конгресса объяснялось тем, что в начале 1930-х годов сюрреалисты активно работали в «Ассоциации революционных писателей и художников» (АРПХ), хотя в ней доминировали коммунисты, с которыми они постоянно спорили и скандалили. Приглашение сюрреалистов было продиктовано необходимостью продемонстрировать, что Конгресс является местом объединения всех писателей левого толка, независимо от их «партийной» принадлежности и понимания «революции», в общей борьбе против фашизма. Накануне открытия Конгресса между Бретоном и Эренбургом возникла ссора с рукоприкладством, после чего тяжелобольной Рене Кревель, который должен был произнести речь на Конгрессе, покончил с собой. Сюрреалисты не были допущены до заседаний, а речь Кревеля зачитал Поль Элюар (который через некоторое время со скандалом покинет группу Бретона). Многие из материалов, которые Бретон собирался обнародовать на Конгрессе, были опубликованы в книге «Политическая позиция сюрреализма» (1935). Именно в этом контексте возникает знаменитая фраза, возвращающая к идее слияния этического и эстетического: «Переделать мир, как сказал Маркс, изменить жизнь, как сказал Рембо». Здесь же Бретон заявлял: «При капиталистическом режиме не может быть и речи о защите и поддержании культуры». Более того, он был готов признать марксистскую идею «пролетарской революции»: он писал о «будущем становлении» культуры, что оно «требует преобразования общества посредством пролетарской революции». Вместе с тем, Бретон опубликовал здесь и свои размышления о творчестве в Советском Союзе, опираясь в том числе и на книгу Арагона «За социалистический реализм» (1935), хотя и нигде не приводил ни ее названия, ни имени ее автора: в советской культуре Бретона больше всего пугает ее откровенный конформизм, а значит – предательство идей революции. После Конгресса 1935 г. Бретон окончательно разочаровался в марксизме и России: по его мнению, «Москва предала революционную деятельность», «в советской России больше не существует революционного подъема». Позднее он опубликует работу с названием, говорящим само за себя: «О “социалистическом реализме” как средстве морального уничтожения» (опубликовано в сборнике «Ключ к полям»).

Борьба с фашисткой идеологий и мифологией заставила Бретона пересмотреть свои отношения с некоторыми из тех, с кем он порвал в 1920-е гг. Группа преданных во «Втором манифесте сюрреализма» анафеме писателей – Жорж Батай, Мишель Лейрис, Раймон Кено, Жак Барон и др., объединившиеся сначала в 1929 г. вокруг журнала «Documents» («Документы»), а затем примкнувшие к Демократическому Коммунисти­ческому Кружку Бориса Суварина, который издавал в 1931–1934 журнал «Critique sociale», продолжали интересоваться марксизмом и левыми идеями. Суварин всегда считал, что подлинный марксизм и ленинизм не имеет ничего общего с про-сталинской, как он говорил, «религией», которую «проповедовали» коммунистические партии Франции и Советского Союза. При этом (несмотря на распространенное, особенно в просоветских кругах, мнение) марксист Суварин никогда не был троцкистом. В 1935 г. Бретон и его группа примыкают к Батаю и его сторонникам, вышедшим из кружка Суварина, чтобы создать антифашистское объединение под названием «Контр-Атака» (1935-1936) – «боевое объединение революционных интеллектуалов» как альтернативу Народному фронту, в котором немалую роль играли коммунисты и сочувствовавшие им левые движения. Батаю и Бретону так и не удалось создать общее движение, однако Бретону была важна эта попытка борьбы, документы о которой он поместил в конце упомянутой книги «Политическая позиция сюрреализма» (1935). В коллективных текстах речь идет о том, что движение Народного фронта во Франции не способно противостоять надвигающемуся фашизму, и в качестве примера приводится стратегия революционной борьбы в Германии и Италии, которые привели к гибели рабочего движения и установлению фашистских режимов.