29-03-2024
[ архив новостей ]

Феномен ненаучной писательской биографии

  • Дата создания : 27.04.2011
  • Автор : А. Н. Варламов
  • Количество просмотров : 4504
 
А. Н. Варламов
(писатель, профессор
филологического ф-та
МГУ им. М. В. Ломоносова).
 
Феномен ненаучной писательской биографии
 
Нынешний интерес к биографиям  русских писателей ХХ века едва ли нуждается в пространном объяснении.  Одним из немногих реальных достижений нашего времени стала  возможность  свободно изучать историю, долгое время находившуюся под идеологическим запретом и оттого в значительной  мере для нас неизвестную,  либо трактуемую односторонне, политизированно. Биографии писателей представляют особый интерес по той причине, что позволяют увидеть и историю литературы, и историю страны сквозь призму личности, ее судьбы и собственного осмысления   этой судьбы. Писатели, поэты, критики ХХ века в своих письмах, дневниках, мемуарах, записных книжках, в автобиографической прозе   оставили немалое количество письменных свидетельств, показывающих всю   сложность и неоднозначность  русского пути последних времен.  И  понятно, что  острый интерес к писательской биографии  почувствовали, в первую очередь, сами современные писатели. Отсюда появление   книг Дмитрия Быкова о Пастернаке и Окуджаве, Захара Прилепина о Леонове, Павла Басинского о Горьком и уходе из Ясной Поляны Льва Толстого и   ряда других, в том числе готовящихся к изданию. (Например, Сергей Шаргунов пишет биографию А. А. Фадеева).  Но не только  их. В любом крупном книжном магазине  нетрудно приобрести  «Анти-Ахматову», «Анти-Цветаеву», «Маяковского без глянца» и пр. - сочинения, которые, кажется,  именно для того и написаны, чтобы подтвердить сказанное некогда Пушкиным в письме к Вяземскому: «Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? черт с ними! слава Богу, что потеряны. (…) Его бы уличили, как уличили Руссо — а там злоба и клевета снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением. (…) Мы знаем Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, видели в гробе посреди воскресающей Греции. — Охота тебе видеть его на судне. Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы — иначе».
В этом смысле биографии известных русских писателей (причем, именно известных, вряд ли широкую публику увлекла бы  книга «Борис Зайцев без глянца» при том, что имя этого писателя едва ли нуждается в «оправдании») оказались на пересечении самых разных интересов – культурных, идеологических, коммерческих. Ахматова сегодня – это товар, вопрос лишь в том,  как  он упакован, и с точки зрения рынка, чем скандальнее и желтее эта упаковка, тем ходче товар идет.
Все это  более  чем понятно и спорить о том, что хуже,  идеологический отдел ЦК или рынок, можно до бесконечности.  Сложнее понять другое. Отчего  жанр  писательской биографии  избегает в наши дни академическая наука?  Почему не появляются научные биографии ключевых фигур русской литературы ХХ века, при том что именно эти работы могли бы расставить точки над «и»?  Ведь  если говорить о временах не столь давних,    ученые сделали на этом поле немало. Достаточно назвать книги  М. О. Чудаковой о Булгакове,  В. В. Кожинова о Тютчеве, Ю. М. Лотмана о Пушкине, замечательно  сочетающие научный стиль с занимательностью и в хорошем смысле этого слова доступностью.
Сегодня таких книг нет или почти нет, и впечатление такое, что «поле боя» академическая наука уступила, и со стороны наблюдает за тем, как на нем сражаются дилетанты. А между тем вопрос о взаимодействии собственно писательского академического и творчества на этой почве имеет свою занимательную историю. Достаточно вспомнить, сколь велик был и в русской литературе, и в русской науке интерес к фигуре Пушкина, и особенно остро это взаимодействие литературоведения и писательского творчества сказалось в 20-30-е годы, когда о Пушкине писали не только признанные пушкинисты, но и  Ахматова, Цветаева, Ходасевич, Тынянов, Андрей Платонов, Вересаев,  Булгаков.
В этом смысле очень любопытен опыт сотворчества Булгакова и Вересаева во время их совместной работы над пьесой о Пушкине в середине 30-х годов. В. В. Вересаев, выпустивший незадолго до того свою знаменитую  работу «Пушкин в жизни», выступал здесь скорее с позиций научных, доказывая Булгакову, что сочиненные им образы не историчны. Булгаков в ответ  заявил о приоритете драматургических критериев над научными и обвинил современную ему  пушкинистику в том, что она не является наукой. Итог разногласий двух писателей хорошо известен: Вересаев от совместной работы отказался, и пьеса была закончена одним Булгаковым. Но вот вопрос: можно  ли считать это победой  незаконного, по выражению Б. Пастернака, Булгакова над законным Вересаевым? Пожалуй,  нет.  С точки зрения издательской и постановочной судьбы «Пушкина в жизни» и «Последних дней» более востребованным оказался все-таки  выполненный Вересаевым монтаж. Документ все равно оказывается убедительнее текста, а известное высказывание Юрия Тынянова о том, что он начинает писать там, где заканчивается документ, скорее все-таки следует считать исключением. Точнее – здесь тот случай, когда автор пусть если не  тождественен своему герою, но  по меньшей   мере с ним сопоставим. И получается так, что в сознании читателей  Вазир-Мухтар заслоняет Грибоедова, а Кюхля Кюхельбекера.  Но для того, чтобы стало так,  надо быть Тыняновым.
Нечто подобное можно сказать и про написанные в достаточно субъективной манере работа Марины Цветаевой «Мой Пушкин» или статьи Андрей Платонова «Пушкин – наш товарищ» и «Пушкин и Горький», которые   гораздо больше сообщают нам об авторах этих сочинений, нежели об их герое. И интересны они, таким образом, в первую очередь потому, что написаны  людьми такого масштаба,  который  в современной литературе отсутствует. С этой точки зрения, «цветаевский» путь создания моего Булгакова, Пастернака, Платонова, самой Цветаевой и пр.  едва ли может быть сегодня продолжен, и даже самые яркие и успешные  писатели наших дней это понимают. Неслучайно прозаик и поэт  Дмитрий Быков в своих биографических сочинениях смиренно идет за фактами, а свою писательскую «похоть» удовлетворяет в прозе (напр.,  образы литераторов серебряного века в  романе «Остромов, или ученик Чародея).
Что же касается академической науки, то она, к сожалению, не только отмалчивается, но  в отдельных случаях с ней происходят процессы, подобные тому, что мы имеем в случае с «Анти-Ахматовой». В качестве примера можно привести  статью М. О. Чудаковой «Материалы к биографии Е. С. Булгаковой», опубликованную   в десятом выпуске «Тыняновского сборника» в 1998 году.  В этом труде, который  без особой натяжки можно было бы  назвать «Анти-Булгакова», известная исследовательница, не имея никаких серьезных доказательств, но прибегая к весьма сомнительным методам, чтобы раздобыть хоть какие-то,  фактически обвиняет  жену Михаила Булгакова в тайном сотрудничестве с органами НКВД. С одной стороны, казалось бы, любой  ученый имеет право на догадку, гипотезу,  с другой, когда это касается конкретных людей с живой биографии,  подобные догадки представляются сомнительными с нравственной стороны дела. То обстоятельство, что статья была опубликована в малотиражном научном сборнике, сути дела не меняет: уже некоторое время спустя ее появления журналисты подхватили это открытие как сенсацию и новое слово в булгаковедении, и этот шлейф тянется поныне: публика хочет, чтобы дело обстояло именно так. Да и сама Мариэтта Омаровна в интервью иностранной прессе  высказалась на сей счет весьма определенно: да, шпионила, пусть и из благих побуждений.
Вообще,  если говорить собственно об этой,  очень драматической странице истории русской литературы ХХ века «писатели и власть», «писатели и НКВД», то здесь мы видим и острый читательский интерес,  и широкое поле для спекуляций, и множество исследовательских лакун. Ученые, архивисты могли бы сказать свое слово, но за редким, хотя и очень важным  исключением (донесения агентов ОГПУ-НКВД, касающиеся Андрея Платонова – этот материал был опубликован и тщательно прокомментирован в одном из сборников ««Страны философов» Андрея Платонова»), подобного  не происходит.
А между тем еще в начале 90-х годов прошлого века, когда архивы бывшего КГБ были  максимально открыты, в них отправился работать  писатель, поэт Виталий Шенталинский, который в течение нескольких лет изучал следственные дела Булгакова, Пильняка, Бабеля, Цветаевой, Мандельштама,  Платонова, Ахматовой  и др. авторов. Итогом его исследований стал ряд журнальных  публикаций и  книг (в частности, «Донос на Сократа»), которые чрезвычайно благородны по замыслу, но,  скажем так, не очень научны и строги по исполнению, поскольку автор просто не  обладает  необходимыми навыками работы с документами и, по собственному признанию, очень торопился. В итоге был упущен  шанс (сейчас в архивах ФСБ работать гораздо труднее), который мог бы позволить  заполнить  важные лакуны.
И последнее, в продолжение темы,  касающееся Платонова и НКВД. В 1994 году в «Литературной газете» был напечатан мемуар Льва Разгона «Отрок Платон», в котором сын Платонова был фактически оклеветан. Эта клевета была убедительно опровергнута  исследовательницей Л. Сурововой в статье «Семейная трагедия Андрея Платонова», опубликованной в «Архиве Платонова» в 2010 году,  и одновременно  с этим вновь подхвачена в монументальном труде  Бенедикта Сарнова «Сталин и писатели», вышедшим в том же году в издательстве «Эксмо». Плюрализм налицо и, казалось бы, читатель сам волен сравнивать и выбирать,  только вот одно издание массовое, популярное (насколько это в наши дни возможно), а второе научное, и  тираж его в пять раз меньше.
Так, в общественном сознании снова мифология побеждает истину, суровая борьба  за создание реального образа  истории русской литературы  продолжается, и от академической науки  многое зависит,  каким будет ее исход.
 
 
Видеозапись доклада, сделанного 21 декабря 2010 года в Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН во время Научного круглого стола «Проблемы построения научной биографии писателя: к 150-летию А.П. Чехова».
(Нет голосов)
Версия для печати

Возврат к списку