Л. И. .Жданова

 

 

Издательская политика СССР в отношении романа Дж. Стейнбека «Гроздья гнева»

John Steinbeck’s “The Grapes of Wrath” in the USSR and the Soviet Publishing Strategy

 

Лия Искандеровна Жданова,
аспирантка филологического факультета МГУ

 

Аннотация: В статье анализируются особенности издательской политики Советского Союза (начало 40-х гг. ХХ века) в отношении романа американского писателя Дж. Стейнбека «Гроздья гнева». В ходе рассмотрения архивных материалов и отечественной периодики становится очевидной идеологическая заданность советской рецепции романа в качестве образца пролетарской антикапиталистической литературы Америки.

 

Ключевые слова: «Гроздья гнева» Дж. Стейнбека, американская литература в СССР, издательская политика СССР, идеология СССР, пропаганда в СССР, международные контакты СССР

 

Abstract: The article concentrates on the analysis of the Soviet publishing policy as reflected in the publication of John Steinbeck’s novel “The Grapes of Wrath” (early 1940-ies). The research is based on the archived documentation and Soviet periodicals which clearly show ideological and political bias typical for the Soviet assessment and interpretation of the novel as an example of proletarian and anti-capitalist American literature.

 

Key words: “The Grapes of Wrath” by John Steinbeck, American literature in the USSR, Soviet publishing policy, ideology in the Soviet Union, propaganda in the USSR, international relations of the Soviet Union

 

Как известно, в СССР пристально следили за тем, что издается в других странах. Анализу подвергалось все, что выходило за рубежом, на что обращала внимание западная пресса — как реакционная, так и прогрессивная. Одной из основных целей этого мониторинга было отыскание высокохудожественного произведения зарубежного писателя, отвечавшего требованиям социалистической литературы в идейном и формальном планах. Это было непростой задачей, потому что все самое яркое, значимое по западным меркам катастрофически далеко отстояло от идеи социалистической революции, а те произведения зарубежных авторов, которые по своему содержанию можно было назвать пролетарскими, были слабы в художественном отношении и потому скоро забывались. По этой причине появление в литературном мире «Гроздьев гнева» Дж. Стейнбека (1939) произвело эффект разорвавшейся бомбы как в Новом, так и в Старом Свете. Этот роман не только крепко «взбаламутил воды» американской общественности, но и оказался своевременным и важным событием в Советском Союзе.

В Америке, к этому времени достаточно пресыщенной разного рода экспериментальной литературой, впечатление произвела в первую очередь социальная острота «Гроздьев гнева», направленная на то, чтобы раскрыть американцам глаза на вопиющую ситуацию с уборкой урожая в Калифорнии. В противовес общепринятому мнению, что сезонные рабочие — это иммигранты из других стран, бедные, ленивые, пьющие, ничего из себя не представляющие чужаки, Стейнбек рисовал реалистичную картину происходящего. История Джоудов, настоящих коренных американцев, потомков первых переселенцев, потерявших не только эту искони принадлежавшую им землю, но и основное право американского народа — на жизнь, на еду и кров, — поражала и трогала читателей до глубины души.

Не будет преувеличением сказать, что этот роман открыл писателя Стейнбека в СССР, прославил его на всю страну. Об этом 22 февраля 1940 г. автору «Гроздьев гнева» писал редактор журнала «Интернациональная литература» Т.А. Рокотов: «Рад сообщить вам, что ваш роман еще до появления его в русском переводе стал известен самому широкому кругу читателей: отрывки из романа печатались в «Правде» и ряде других газет. Весь Советский Союз знает теперь имя передового писателя США»¹. Заместитель председателя Иностранной комиссии Союза советских писателей СССР М.Я. Аплетин также поздравлял Стейнбека с успехом (17 декабря 1940 г.): «Благодарю вас за книгу, теперь в СССР у вас появилось тысячи преданных друзей и почитателей»².

Помимо всего прочего, теплому приему романа способствовала широкая рекламная кампания, подогревавшая интерес публики к еще не вышедшему произведению. Так, еще до выхода в свет «Гроздьев гнева» в ноябре 1940 г. всесоюзные еженедельные газетные издания «Правда», «Известия» знакомили советского читателя с тем ажиотажем, которым была встречена эта книга в США. Причем в новостных вырезках акцент был поставлен на подробностях незаслуженных гонений, которым подвергла роман Стейнбека реакционная публика. В газете «Известия» от 17 ноября 1939 г. выходит статья под названием «Гроздья гнева» — запрещенная книга в США», где, в частности, отмечается: «Как сообщает агентство Юнайтед Пресс, библиотечное управление города Сан-Луи (штат Иллинойс) распорядилось сжечь роман Стейнбека «Гроздья гнева». Недавно некоторые библиотеки в Сан-Франциско и в других городах Калифорнии отказались выдавать читателям роман Стейнбека, как якобы «непристойный по содержанию». Попытки запретить роман Стейнбека объясняются стремлением реакционных кругов не дать хода книге, которая с исключительной силой изображает картину тяжелых условий жизни сельскохозяйственных рабочий в Калифорнии»³.

Газета «Правда» спустя два дня помещает схожую заметку под названием «Суд Линча над романом Стейнбека». В ней она сообщает детали гонений реакционной публики на роман Стейнбека — о попытках оклеветать автора, представляя информацию, описанную им в «Гроздьях гнева» недостоверной, не отвечающей реальному положению дел в Калифорнии. Также газета сообщала историю съемок засекреченного фильма «Гроздья гнева» по одноименному роману: «О размахе травли книги Стейнбека выразительно говорят условия, в которых снимается фильм по его сценарию. Крупная голливудская фирма «Туентис сенчери Фокс», учитывая шумный успех романа, вскоре после выхода его в свет, поторопилась купить право постановки его на экране. Против фильма была поднята такая же кампания, как и против самого романа. В течение некоторого времени ходили упорные слухи, что некая организация крупных капиталистов купила право постановки с целью не допустить выпуска фильм на экран. Посыпались протесты, со всех сторон раздавались требования — не допустить такой расправы с романом Стейнбека. Кампания против книги и фильм, однако, продолжалась, и печать предсказывала, что фильм никогда не появится на экране»⁴.

Сам роман вышел в Советском Союзе небывалым тиражом. Т.А. Рокотов 7 мая 1941 г. в письме Стейнбеку сообщал: «У нас уже вышло несколько изданий этого романа. Кроме журнала «И.Л.» он вышел дорогими изданиями в Москве тиражом 25.000 и в Ленинграде тиражом в 25.000 экз., а также дешевым изданием серии «Роман-газета» тиражом 300.000 экз.»⁵. Вслед за выходом романа в свет последовала серия рецензий, а также первые биографические и литературоведческие работы, посвященные жизни и творчеству Стейнбека до «Гроздьев гнева». При этом советские критики сходились во мнении, что «Гроздья гнева» — самое выдающееся произведение писателя. Например, рецензент «Интернациональной литературы» А. Абрамов писал, что «по существу, все, что было написано Стейнбеком до этой книги, — лишь эскизные наброски, этюды к большой картине, впитавшей весь творческий опыт, все неосуществленные возможности, все незавершенные доныне искания талантливого художника. В новом своем романе Стейнбек предстает перед нами как один из самых крупных писателей современной Америки, как один из ее подлинных первоклассных художников»⁶.

Характерной особенностью восприятия «Гроздьев гнева» советскими читателями можно также считать то, что этот роман вызывал в памяти и соответственно ставился рядом с одним из известнейших, знаковых произведений Советского Союза — «Матерью» М. Горького благодаря типологическому схождению персонажей — Ма Джоуд и Ниловны, а также Тома Джоуда и Павла. Вследствие этой аналогии, текстуального сближения произведений «Гроздья гнева» воспринимались советскими читателями как нечто близкое по духу, родное — с одной стороны. С другой стороны — в ходе сравнительного анализа этих персонажей критиками подчеркивалось ведущее, прогрессивное значение советской литературы. Например, в статье Ф. Человекова (псевдоним писателя А. Платонова) отмечается: «Том Джоуд — начинающий революционер; сначала у него есть только темперамент борца, но потом появляется и революционное сознание, под влиянием фактов действительности, под влиянием тюрьмы и товарищей. Опять-таки Тому еще далеко до Павла как революционеру, но он вышел на тот же путь, и судьба Тома в романе не кончается... Спасаясь от преследования, Том вынужден был покинуть семью своего отца и матери, и он уходит в неизвестность, но судьба его предрешена: он будет большим борцом за жизнь и благоденствие фермеров-землевладельцев и рабочих»⁷.

Точно так же советская литературная критика рассматривала поступательное движение сюжета «Гроздьев гнева» и финал романа как логично, неоспоримо вытекающий из этой истории призыв к мировой пролетарской революции. В доказательство этого мнения рецензенты ссылались на лирические отступления автора, повествующие о бедственном положении фермеров в Америке, на прощальный монолог Тома Джоуда с матерью и на известные слова о том то, что «в душах людей наливаются и зреют гроздья гнева — тяжелые гроздья, и дозревать им осталось недолго»⁸. Например, автор комментария к первому изданию «Гроздьев гнева» И. Анисимов отмечал: «Книга Джона Стейнбека написана в защиту человека, тысячелетиями трудившегося на земле и преобразившего ее, человека, создавшего великие произведений науки, техники и искусства, человека — творца и строителя. Поэтому она исполнена гнева против тех, кто низвел человека до уровня голодного и затравленного животного, против капиталистического строя, обрекшего народ Америки на вырождение и голод… И роман подводит читателя к мысли, что только революция, зреющая в сознании миллионов обездоленных в современной Америке, устранит это издевательство над человеком, это хладнокровное и организованное, медленное уничтожение людей»⁹.

Сходное мнение выражала рецензент «Звезды» О. Немеровская: «В лице Тома показаны те новые, пробуждающиеся свойства американского народа, которые заставят потомков отважных пионеров с таким же мужеством бороться за освобождение американских угнетенных классов от эксплуататоров, с каким их предки почти два столетия назад боролись за освобождение американских колоний от гнета английской метрополии»¹⁰.

Ф. Человеков (А. Платонов) трактовал финал «Гроздьев гнева» следующим образом:

«Роман закончился. Несколько человек из большой семьи Джоудов сидят в темном сарае и слушают порох дождя на крыше. Идти им некуда, пищи нет, кругом наводнение. С матерью из четырех ее сыновей остался только один — мальчик Уинфильд: троих уже нет, и старший, Том, самый необходимый, самый героический и любимый, бродит где-то, гонимый, как зверь. На него вся надежда. Может быть, он и его товарищи, подобные ему, победят, и тогда наступят новые, лучшие времена. А пока надо терпеть все и, главное, выжить, уцелеть. Мать готова к этому.

Том сказал ей однажды:

«Гонять все равно будут. Весь наш народ так гоняют».

Но наступит очередь народа применить свою силу; правда, гонять своих врагов народ не будет — он их уничтожит.

Стейнбек этого вывода из своего романа особо не подчеркивает, но читатель сам легко находит смысл произведения: необходимость революции во что бы то ни стало и возможно скорее, иначе — гибель. Идея революции справедлива и прекрасна и без романа Стейнбека, но в романе Стейнбека эта идея изложена пером превосходного художника, за что ему будут благодарны все читатели, которые живут участью своего народа. И даже те читатели, которые давно вышли из участи отчаяния, — советские читатели»¹¹.

В представленных фрагментах четко просматривается единая линия советской интерпретации «Гроздьев гнева» как произведения антикапиталистического и прореволюционного. Стоит отметить, что в случае этого романа однозначность его трактовки не была навязана извне, но проистекала из его прочтения совершенно естественно и органично. В этом же кроется основная причина успеха «Гроздьев гнева» в СССР: читая этот роман, советские люди на примере своей собственной истории могли без труда достроить открытый финал произведения и могли, во-первых, оценить правильность и успешность своего выбора, а во-вторых, в лице семейства Джоудов посочувствовать всем простым американским труженикам — «младшим братьям», которые только начинают приходить к тем выводам, которые советский народ давно сделал и в которых преуспел.

Ярким свидетельством популярности романа «Гроздья гнева» в СССР, «народной» любви к нему советских людей стал эпизод, описанный Е. Евтушенко, который произошел со всемирно известным писателем нобелевским лауреатом Дж. Стейнбеком в 1963 г.¹² во время его официального визита в СССР. На встрече с молодыми советскими писателями в редакции журнала «Юность», на которой также присутствовали дипломаты посольств обоих государств и сотрудники КГБ, автор «Гроздьев гнева» тщетно пытался узнать у молодых писателей их собственное мнение о родной стране, ее режиме и в ее недостатках, после чего был приглашен в гости к Е. Евтушенко:

«Вечером он был у меня в гостях вместе с женой, много пил и все еще продолжал хохотать, вспоминая сегодняшнюю встречу в редакции.

Мы припозднились, и вдруг произошло нечто неожиданное.

Раздался звонок в дверь, и возник совершенно непредвиденный гость — мой дядя Андрей, шофер грузовика со станции Зима, с фанерным чемоданом, перевязанным крест-накрест веревкой.

… Дядя Андрей был великим шофером всея Сибири и ничуть не растерялся, когда я представил его великому писателю. Стейнбек, увидев такую редкую во времена «холодной войны» добычу для американского профессионала пера, как настоящий сибирский пролетарий, сразу потерял интерес ко мне и заграбастал моего дядю в свои хищные руки охотника с паркеровской ручкой, используя меня только как переводчика. Я переводил моего дядю с русского на испанский, которым тогда владел лучше, чем английским, и Стейнбека — с полуиспанского-полуанглийского на русский, стараясь не пить, но в комбинации «дядя Андрей плюс Джон Стейнбек» это было невозможно.

Стейнбек спросил дядю, читал ли он его книги. Спросил он осторожно, как бы невзначай. К моему удивлению, дядя ответил, что читал еще до войны «Гроздья гнева», но, если ему не изменяет память, на фотографии у Стейнбека тогда были только усы, а вот бороды еще не было.

— Правильно! — радостно воскликнул Стейнбек. — У меня тогда еще не было этой седой метлы! На той фотографии я был похож на Кларка Гейбла!

Но потом в его глазах появились тревожные искорки некоторой подозрительности. Как я впоследствии понял, Стейнбек был по-детски доверчив, но и по-детски мнителен. Не показалось ли ему появление моего пролетарского дяди искусной инсценировкой советской пропаганды?

Стейнбек начал дотошный допрос моего дяди по поводу содержания «Гроздьев гнева». Дядя, к моему еще большему удивлению, экзамен полностью выдержал. Подозрительность в глазах Стейнбека уступила место слезам. Он был растроган и прилично «выпимши». Жена, видимо привыкшая к его эмоциональным всплескам, что-то деликатно шептала ему на ухо, но он уже был неостановим, как большой корабль в большом плавании.

«You made my day, Andrew! — восклицал он моему дяде. — Думал ли я когда-нибудь, что меня будут читать даже шоферы сибирских грузовиков!..»¹³ Данный эпизод ярко иллюстрирует популярность «Гроздьев гнева» в СССР. Однако была бы эта книга столь же важна и интересна советскому читателю, если бы он понимал настоящий смысл, заложенный в нее автором — этот вопрос останется за кулисами истории.

 

 

¹ РГАЛИ. Ф. 1397. Оп. 1. Ед. хр. 922.

² РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 11. Ед. хр. 85.

³ «Гроздья гнева» — запрещенная книга в США // Известия, 1939. № 265.

⁴ Суд Линча над романом Стейнбека // Правда, 1939. № 320.

⁵ РГАЛИ. Ф. 1397. Оп. 1. Ед. хр. 922.

⁶ Абрамов А. Джон Стейнбек // Интернациональная литература. 1940. №3-4. C. 225-226.

⁷ Человеков Ф. Гроздья гнева // Литературное обозрение. 1940. №12. С. 38.

⁸ Стейнбек Дж. Гроздья гнева // Стейнбек Дж. Собр. соч.: в 6 Т. —  Т. 3. М.: Правда. 1989. С. 369.

⁹ Анисимов И. Послесловие к роману «Гроздья гнева» // Стейнбек Дж. Гроздья гнева. — М. Гослитиздат. 1940.

¹⁰ Немеровская О. Книга о любви и ненависти // Звезда. 1940. №8-9. С. 276.

¹¹ Человеков Ф. Гроздья гнева. С. 40.

¹² В статье «Выдержанное вино из «Гроздьев гнева» Е. Евтушенко пишет о 1965 г.: «Но вернемся в прошлое, когда автор «Гроздьев гнева», уже ставший нобелевским лауреатом, приехал в Москву. Это был, кажется, 1965 год» (Евтушенко Е. Выдержанное вино из «Гроздьев гнева» // Огонек. 2002. №32. С.13). Однако это неточные сведения. В третий и последний раз Дж. Стейнбек приезжал в СССР в 1963 г., тогда и состоялась описываемая встреча писателей в редакции журнала «Юность».

¹³ Евтушенко Е. Выдержанное вино из «Гроздьев гнева». С. 15

 

 

Статья написана при поддержке гранта РГНФ 14-04-00557 а «Иностранные писатели и СССР: неизданные материалы 1920х-1960-х годов. Культура и идеология».