Статья посвящена советской рецепции творчества Домье, которое воспринималось как эталон критического реализма. Русские исследователи 1920-1930-х годов стремились доказать «предсоветский» характер его творчества.

Статья посвящена текстам, написанным Маяковским под впечатлением от поездок в Париж в 1922-1929 гг. Сделаны некоторые уточнения комментария, истории создания этих произведений, их связи с литературно-художественной жизнью русской эмиграции, Франции и Советской России.

Статья посвящена вопросу о том, как эстетическое направление, характерное для немецкого формализма (Вальцель, Штрих, Гундольф) было воспринято русскими формалистами. Какие следы этой дискуссии стали частью критического инструментария?

Статья посвящена четырем работам, написанным важными свидетелями российской театральной жизни и опубликованным в Париже в 1930-х гг. Для французских читателей эти книги стали дополнением к статьям в прессе, приуроченным к гастролям театров Станиславского, Мейерхольда и Таирова. Написанные в жанре многочисленных «Возвращений из СССР», эти работы, принадлежащие перу знатоков театральной жизни, способствовали знакомству французской публики с Советским Союзом, обходя молчанием, по незнанию или намеренно, трудности, с которыми сталкивались артисты.

Статья посвящена проблемам интерпретации в «Московском дневнике» Ромена Роллана его беседы со Сталиным в 1935 году в период пребывания Роллана и его жены М.П. Кудашевой-Роллан в СССР. После возвращения из СССР Роллан редактирует свой дневник, значительно расширяет его, но отказывается от его публикации и на полвека закрывает его в своем архиве. Беседа со Сталиным — одно из ключевых событий поездки Роллана. Переписывая в дневник текст своей беседы с советским вождем, Роллан меняет порядок вопросов и ответов,  наполняя текст псевдоцитатами. Первый вопрос, заданный Ролланом Сталину — о репрессиях в СССР, и, в частности, о репрессиях в связи с убийством С.М. Кирова — и ответ на него Сталина оказываются наиболее сложными для передачи в дневнике.

Открытие зарубежных театральных практик с 1955 будет стимулировать советские театроведческие исследования, радикально не изменяя, однако, их ориентации. Социалистический реализм оставался несокрушим. В этом контексте театр Брехта трудно поддавался адаптации: пьесы, теория эпического театра, театральная педагогика рассматриваются как принципы, угрожающие советскому искусству и особенно системе Станиславского . Это недоверие объясняет задержку в переводах и признании театра Брехта, а также в психологической трактовке его пьес в первых советских постановках. Автор статьи изучает реакции на первые спектакли Брехта, гастроли Берлинер ансамбль в Москве и поворотный момент, воплотившийся в спектакле Ю. Любимова «Добрый человек из Сезуана» на Таганке

В статье изучается один из эпизодов истории Международной ассоциации революционных писателей, когда в 1932-1934 годах в Каталонии была предпринята попытка создания национальной секции МОРП. На основе архивных материалов рассматриваются вопросы трансфера понятий советской литературной критики и идеологии. Исследование позволяет установить ряд причин, обусловивших фиаско каталонской ассоциации революционных писателей и художников.

Статья посвящена одному из аспектов деятельности Мейерхольда-теоретика драмы и театрального педагога: опровержению устоявшегося мнения о пушкинской драме как «драме для чтения». Сценичность Пушкина была открыта режиссером через западноевропейский контекст: древнегреческую трагедию, Шекспира, испанскую драму (Лопе де Вега, Кальдерон). В течение двадцатилетнего периода (с 1910 г. по конец 1920-х гг.) имя Пушкина было последовательно связано для Мейерхольда с важнейшими понятиями его собственной театральной практики: «условным театром», «нелитературным театром» (театром действия), «сценическим гротеском», «балаганом», «монтажом аттракционов». Своим ученикам Мейерхольд предлагал драматургию Пушкина как тексты, на которых должно происходить воспитание актера-гистриона, актера-биомеханиста, театрального режиссера и художника.

Депутат Государственной думы Российской империи II созыва большевик Г.А. Алексинский, эмигрировав в 1907 году в Париж, легко вписался во французское общество. Однако в 1917 году после Февральской революции он возвращается в Россию, а после Октябрьской – вновь эмигрирует. В период второй эмиграции Г.А. Алексинский активно делится соображениями о том, почему СССР, по его мнению, не имеет ничего общего ни с революцией, ни с марксизмом.

Статья посвящена проблеме деформации, характерной для образов иностранцев в советском театре 1920-х годов. В центре исследования — различные стили актерского грима — эксцентрический, экспрессионистический, карикатурный, экспрессионистский, абстрактный, декоративный, конструктивистский, реалистический и др.