Гольдин П.З.

 

Фантастика в архитектуре 1880-х – 1930-х гг.: авангард не против классики

 

Фантастика – форма современного литературного нарратива, основанная на общелитературных законах и «необычайном» (А., Б. Стругацкие). Фантастика «вложена» в контекст культурной среды, поэтому фантастика – способ мышления, феномен культуры в целом.

Самый масштабный по размаху материальной актуализации род искусства – архитектура. Сравнение с литературой: средство и содержание архитектуры– текст, в сочетании с деятельностью создающий архитектурный дискурс (Ю.М. Лотман; В.М. Розин; В.В. Федоров).

За полстолетия с 1880-х по 1930-е гг. в архитектуре исчезла «настоящая» классическая эклектика, пришла основанная на расчете и технических достижениях прагматика, расцвели упоительные в утопическом романтизме модерн и авангард. Разочарование в декадансе и бумажном утопизме привело к мощному возрождению неоклассики, поддержанной «сверху», но авангард и классика прочно вошли друг в друга. 

Появление ранее невозможных вещей и явлений проецируется по ленте времени на последующее будущее, и артикуляция этого – побудитель развития фантастики. Архитектура рассматриваемого полувека (время талантов) насквозь пропитана фантастическими идеями, это была фантастика деятельности. Архитектура этого времени фантастична и литературна. Фантастическое начало в культуре, начавшись в литературном нарративе, через другие виды и рода деятельности, в том числе через архитектуру, вновь закольцовывается с литературой.

 

Гольдин П.З., НИЦ «Курчатовский институт»

E-mail: e_lectron@bk.ru

 

Путило О.О.

Трансформации модели космического корабля в фантастической литературе рубежа XIX-XX вв.

 

На рубеже XIX-XX вв. появилось множество произведений, герои которых отправлялись в путешествие на Луну или Марс. При этом специфика жанра science fiction требовала реалистического освещения полета, который чаще всего реализовывался с помощью космического корабля.

Выбор конкретной модели транспортного средства зависел от уровня научно-технического прогресса. Развенчание наукой высказанных в фантастической литературе идей приводило к поиску новых актуальных форм перемещения в безвоздушном пространстве. Если в романе Г. Уэллса «Первые люди на Луне» (1901) герои использовали для постройки своего космического корабля чудесный материал – кейворит, позволявший управлять гравитацией, то А.Н. Толстой в «Аэлите» (1923) выбирает ракету, достоинства которой к тому времени уже были описаны  К.Э. Циолковским. 

Пространство любого космического корабля обладает целым рядом схожих элементов: прежде всего, оболочкой, защищающей экипаж от агрессивного воздействия внешней среды, и системой жизнеобеспечения, создающей комфортные условия во время полёта. 

Принципы построения модели космического корабля, базировавшиеся на теории «ближнего прицела», после переноса места действия с ближайших планет в дальний космос, трансформируются. Корабль обретает новые элементы: от гипердвигателя и навигатора до камер гибернации и искусственного интеллекта. 

 

Путило О.О., ВГСПУ, к.ф.н., доцент

E-mail: dolennor@rambler.ru

 

Соостер М.Т.

 

Иллюстрации Александра Добрицына к фантастическим произведениям

 русских и советских писателей конца XIX – начала ХХ века

 

Александр Иванович Добрицын (1929) – советский и российский художник, выпускник Московского Полиграфического института. В начале 1960-х гг. работал совместно с Ю. Соболевым, Ю. Соостером, В. Янкилевским, В. Пивоваровым, И. Кабаковым и др. художниками московского андеграунда над альманахом «Наука и человечество», а затем привлёк нонконформистов в качестве иллюстраторов в знаменитый научно-популярный журнал «Знание-сила» (где с 1962 г. становится художником-оформителем журнала наряду с художником Б. Алимовым). 

В конце 1980-х гг. создаёт иллюстрации к фантастическим произведениям русских и советских писателей. Среди них произведения Константина Циолковского, Валерия Брюсова, Алексея Толстого, Александра Беляева, Ивана Ефремова и др. Если для фантастов XIX века тема освоения космического пространства была ещё недостижимой целью, грёзой, то для художника А. Добрицына выход человека в космос уже стал реалией его времени. Однако, несмотря на технический прогресс эпохи «оттепели», художник солидарен с писателями: Добрицын продолжает размышления о духовном росте и социальном развитии человека в наши дни. 

Нарратив литературного произведения привносит в символико-философские композиции художника дополнительные элементы: персонажей, окружающее их пространство и, собственно, сюжет. Это обогащает пластический язык художника и графическое решение иллюстраций. 

 

Соостер М.Т., МГХПА им. С.Г. Строганова, аспирант

E-mail: margo.sooster@gmail.com

 

 

Склизкова Е.В.

 

Проблема определения фэнтези 

и формирование вторичной мифологической реальности

 

Мифотворчество – универсальная характеристика культуры. Вторичная мифология представляет собой новую мифологическую структуру, составленную из отдельных аспектов мифологий, наполненных иной семантикой, проявляет себя в фантастике, распадающейся на множество плохо различимых подвидов. 

Научная фантастика не нарушает обыденного понимания реальности, все может быть объяснено научно и рассмотрено потенциально. 

Сказка существует в одной плоскости, статична, использует конкретные образы- функции. В ней нет противоречий реальности и волшебства, они синкретичны как в мифологическом сознании.

Романсе и его реконструкции, как и аллегорические поэмы, выстраивают текст-загадку, полный символизма. Сон-видение, часто являясь их частью, формирует особую реальность, открывая окно в другой мир. 

Фэнтези интертекстуально по природе, имеет непосредственное отношение к множественности миров, видениям и формированию вторичной мифологической реальности. Это особый тип экзистенции, проявленной в фантастической литературе, повествующей об иномирье, сформированном на основе мифологических сюжетов и архетипов. Оно многогранно, наполнено символическими конструкциями, его герои неоднозначны, события не предрешены, интерпретации могут отличаться, архетипы представлены в виде архетипических образов, а функции выражены вариативно. Вторичный мир становится полем для игры аудитории. Остальные направления излишне прямолинейны, в них нет изощренной иносказательности фэнтези. Помимо синкретичности восприятия для фэнтези на всех этапах характерны понимание мира как текста, отказ от системности и всеобъемлющего дискурса, индивидуальность аспектов лингвокультуры, склонность к лингвистическим и другим играм.

 

Склизкова Е.В., РГУ им. Косыгина, кандидат культурологи, доцент

E-mail: katunyas@yandex.ru

 

Белей М.А.

 

Жанровая и проблемно-тематическая специфика научной фантастики 

Ж. Рони-старшего и А.М. Линевского

 

Жозеф Рони-старший (1856-1940) как автор произведений о доисторическом прошлом планеты Земля из цикла «Дикие времена»: «Вамирэх (1853)», «Эйримах»(1893), «Борьба за огонь» (1911), «Пещерный лев» (1920), занял видное место среди создателей жанра научной фантастики, наравне с Жюлем Верном и Гербертом Уэллсом.

Данная тема нашла отклик у отечественного писателя Александра Михайловича Линевского (1902-1985), написавшего научно-фантастическую повесть «Листы каменной книги» (1930-1952). В докладе рассматриваются проблемы определения жанра романов о людях эпохи неолита: Исследуется вопрос отнесения данных произведений к жанру научно-фантастической, приключенческой и исторической литературы, прослеживаются отличительные черты данных жанров. Предполагается рассмотреть взаимодействие фантастического и дидактического, научного и псевдонаучного, сказочного, аллегорического, утопического, авантюрного компонентов художественной формы романов, а также выделить сходства и различия функционирования перечисленных жанровых модальностей письма, которые могут быть интересны для исследования.

Данные романы имеют ряд общих черт, среди которых можно выделить сходную тематику и жанр повествования, а также присутствие дидактического компонента, Творчество исследуемых авторов представляется жемчужинами мировой научной фантастики, и требуют детального рассмотрения.

 

Белей М.А., БФУ им. Канта, к.ф.н., доцент

E-mail: maria.beley86@gmail.com

 

Кирова М.М.

 

Специфика анималистических образов в произведениях Р. Киплинга

 

В художественном мире Р. Киплинга широкий спектр эмоций и интеллект свойственны не только людям, но и разным животным. Е. Н. Ковтун утверждает, что внимание к видовой принадлежности персонажей в основном уделяют авторы научной фантастики и fantasy [Ковтун, 1999, с. 158]. Рассказы Р. Киплинга из сборников «Книга джунглей» и «Вторая книга джунглей» не причисляют к этим жанрам, однако их героев нельзя отнести к аллегорическим или бестиарным типам анималистических персонажей. Специфику героев Киплинга можно объяснить не только влиянием философии М. Монтеня и романтическим интересом к Другому, но и влиянием эволюционной теории Ч. Дарвина.

В рассказах о Маугли джунгли с их обитателями изображены Киплингом слаженной системой, не похожей на человеческое общество. Человек не возвышается над животными, а наоборот, благодаря им человек узнает в себе животное. Ослаблена уникальность человека как вида: помимо людей за пределы жизни джунглей вынесены обезьяны и осы. И не животные отражают определенные черты характера, а человек сочетает в себе черты характера разных животных. И если вспомнить путь развития Маугли, то станет ясно, что это путь не к совершенству, это путь к обретению себя.

 

1. Ковтун Е.Н. Поэтика необычайного: Художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа (На материале европейской литературы первой половины XX века). М.: Изд-во МГУ, 1999. 

 

Кирова М.М., МГУ, аспирант кафедры теории литературы

E-mail: mariakirova709@gmail.com

 

Сурков В.В.

 

Специфика «фантастического» в «Сингоалле» В. Рюдберга

 

Виктор Рюдберг (1838–1895) – шведский постромантический писатель и поэт второй половины XIX века. В его романе «Сингоалла» (“Singoalla”), повествующем о трагической любви рыцаря и цыганки, приёмы готики и романтизма сочетаются с реалистическим способом отражения действительности. Во второй части романа возникает фантастическое начало, которое связано с образом сына центральных героев – мальчика Сорьебарна, обладающего силой «животного магнетизма» Месмера. Мотив гипнотического воздействия мальчика на рыцаря подчиняет себе композицию романа, разделяя события на две смысловые части – «дневную» и «ночную» – вплоть до гибели «магнетизёра».

В тексте повествователя месмеризм рассматривается как тайна (en gåta), научное обоснование которой ещё предстоит открыть. Само существование магнетической силы не подвергается сомнению.

С одной стороны, обращаясь к месмеризму, Рюдберг продолжает традицию европейских романтиков, однако само явление в «Сингоалле» представлено в рационалистическом ключе, что становится отличительной чертой научно-фантастической литературы. Именно в 1880-1890-е гг., в эпоху расцвета научной фантастики, у шведской аудитории возрастает интерес к данному роману, а последнее его прижизненное издание появляется в 1894 г.

 

Сурков В.В., ИМЛИ РАН, аспирант

E-mail: surk.vladislaw@yandex.ru

 

Дворниченко Е.В.

 

Идентификация Евы: конструирование идеальной женщины 

в романе О.Вилье де Лиль-Адана «Ева будущего»

 

В романе «L’Eve future» (1886) О.Вилье де Лиль-Адан впервые в литературе использует  термин «андроид» (andréïde), разрабатывая тему создания искусственной женщины с  идеальным телом (образ Венеры) и  идеальным характером (включение и отключение по желанию владельца, речь и поведение в соответствии с его вкусами и запросами). 

У механической Галатеи два Пигмалиона: идея принадлежит изобретателю Эдисону, облик воссоздается по описанию владельца, лорда Эвальда. Андреида – имитация живой женщины, певицы Алисии, но сама Алисия лишена индивидуальности, это живая копия статуи Венеры, скульптуры, которая является обобщенным образом идеальной красоты, а не портретом. 

От объективации образа ученый переходит к объективации тела: хотя все элементы андроида уникальны, они легко воспроизводимы, это всего лишь конструктор, представленный во время театрализованного «патологоанатомического» действа. Робот – рукотворное создание, пришедшее из реальности Науки, претендующей на вызов природе и божественному. 

Но возможности науки не безграничны. Андреида, нареченная индивидуальным именем, превосходит оригинал, поражая создателя: Адали не просто копирует поведение своего прототипа, но и самостоятельно соблазняет владельца, увлекая его в мир ирреального, заставляя предпочесть искусственное настоящему. Объект завладевает хозяином, и тот обречен на смерть вслед за гибелью андроида.

 

Дворниченко Е.В., РГУ им. А.Н. Косыгина, Институт славянской культуры, к.ист.н., доцент

E-mail: craveiros@yandex.ru