С.Н. Окулова

Построение визуального в поэме Маяковского «Война и мир»

Поэма «Война и мир» являет собой яркий пример синтетического произведения, созданного на основе сплетения трёх стилеобразующих частей – вербальной, визуальной и аудиальной. Так или иначе взаимодействуя с композиционным строем поэмы, также многочастным, они создают сложное полифоническое звучание произведения, доказывая его исключительную важность в творчестве Маяковского. Цель доклада - выявить языковые средства, используемые поэтом для создания визуальных образов на примере поэмы «Война и мiр», построенной на их использовании, и выявить их потенциал и назначение в поэтике.

В самом тексте прямо постулируется отказ от традиционных языковых средств: «Лучше язык узлом завяжу, чем разговаривать, этого стихами сказать нельзя». Примерно то же Маяковский пишет в статье «Война и язык», признавая изобразительные преимущества заумного языка Хлебникова для передачи ужасов войны. При этом сам он использует не заумь, а средства живописной и звуковой выразительности в строгой системе.

Несмотря на то, что цветопись и особенно звукопись в целом характерны для Маяковского, среди его военных стихотворений есть лишь одно, предваряющее схему строения «Войны и Мiра» – «Война объявлена» (1914). Звукописная поэтика в целом сходна в двух этих произведениях, но в поэме Маяковский использует также ноты в качестве непосредственного звукового материала.

Цветопись в поэме «Война и мир» имеет чёткую структуру соответственно тематическим блокам текста. В прологе и посвящении упоминания цветов нет, впервые цвет появляется лишь в конце первой главы – «Солнце подымет рыжую голову». Цветность нарастает в поэме постепенно: во II и III главах редки упоминания цвета, больше – существительных, ассоциативно связанных с цветовыми пятнами (зарево, заря, бархат, огонь, кровь, уголь  и т.п.) – таким образом выстраивается красно-черный колорит, традиционный для изображений войны. Поэме Маяковского изобразительно чрезвычайно близка написанная практически одновременно с ней картина Филонова «Германская война» (1915). Сходство этих двух произведений – не только тематическое и колористическое, но и смысловое: война у обоих художников представлена жестокой бойней, перемалывающей, расчленяющей людские тела: ср. у Маяковского: «На сажень человечьего мяса нашинковано», или, уже в сценах воскрешения, где разрозненные куски тел воссоединяются, подобно тому, как у Филонова из деструктурированных форм проступают лики.

Противопоставление традиционной религии пришествию богоподобного ницшеанского нового человека – одна из основных тем поэмы – подчёркнута цветом: так, изображение рая содержит несколько упоминаний белого цвета (ахроматично), тогда как в финале поэмы, описывающей Жизнь Вечную (воскресение после окончания войны) Маяковский пишет не картину, а икону по обилию золота и полихромного сияния: «сияющих глаз заря», «золототелый», «семь тысяч цветов из тысячи разных радуг», «до недр напоенная золотом», «волос вьющийся, золотистый» - этот ряд практически не прерывается упоминаниями других цветов (в паре мест есть алый).

Ещё один композиционный приём, заимствованный из визуальных искусств – плановость, вводящая категорию пространства. Конфликт государства и частного человека – назревшей необходимости войны в мировом масштабе и трагедии отдельной личности, каждого раненного или убитого, – основной смысловой центр напряжения поэмы. На визуальном уровне это подчеркивается резкой сменой планов – от планетарного масштаба (бьются государством о государство двенадцать отборных гладиаторов) до крупного плана (кровь, текущая из крана у рабочего).

Важную роль в графике поэмы очевидно играет линия: «ожерелье ядер», «Огня пентаграмма в пороге луга. // Молниями колючих проволок сожраны сожженные в уголь», «созвездие железных дорог» (вспомним о железных дорогах - толкование Лебедевым Апокалипсиса в «Идиоте» Достоевского, идеологически близкое первой части поэмы). Круг (который тоже может быть частью пентаграммы) возникает на ассоциативном уровне через упоминание дантова ада и пляски смерти, часто изображающейся в виде шествия или хоровода. Круг воплощает собой символ дурной бесконечности, которая может быть разорвана только пришествием сверхчеловека (заключительные строки поэмы – «Человек – придет он»). «Война и мир» занимает в творчестве поэта место между «Флейтой-Позвоночником» – «Творись, распятью равная магия. // Видите – гвоздями слов прибит к бумаге я» и «Человеком» - поэмой, в которой определена суть богоподобия поэта: помимо традиционной для мировой культуры способности к творчеству, для Маяковского это вселенская любовь, не вмещающаяся в человеческом теле. 

В этом контексте интересны слова из последнего четверостишья «Войны и мира»: «Смотри, мои глазища – всем открытая собора дверь» (вошедший через центральный портал собора всегда оказывается перед Распятием) и «Человек – придёт он!», а также знаменитая авторская обложка отдельного издания поэмы «Человек», на которой слова «Маяковский – Человек» расположены в форме креста.

Окулова Софья Николаевна, с.н.с. Отдела редкой книги ВГБИЛ

E-mail: sofya.n.okulova@libfl.ru